Последние хиппи живут на деревьях

Карло Гранде

Последние хиппи живут на деревьях

Это самые сексуальные обезьяны в мире, заменившие агрессивность и насилие сексом: они занимаются им каждые 80 минут во всех мыслимых позах, включая французский поцелуй, чтобы устранить любые споры. Вместо того чтобы ссориться и соперничать, они любят друг друга "до смерти". В их общинах командуют самки, но самцы, любопытные и резвые, никогда не расслабляются, хотя они и не такие "мачо", как шимпанзе. Эти умные и веселые обезьяны называются бонобо. Они живут в лесах Конго, и их осталось всего 20 тысяч особей. Существует серьезная угроза их исчезновения. И это стало бы большим несчастьем не только потому, что они превращаются в настоящих "звезд", мифом феминисток, пацифистов и геев, но прежде всего потому, что они могут научить нас многим вещам, в первую очередь терпимости и сотрудничеству, ценностям, крайне полезным для выживания.

Их "пророк" – голландский зоолог и этолог Франс де Вааль, который преподает в Соединенных Штатах, в Атланте, – в эти дни представляет в Италии свою новую книгу о "социальных" обезьянах под названием "Обезьяна, которую мы знаем: Прошлое и будущее человеческой природы". "Настало время прекратить описывать природу как историю окровавленных клыков и когтей, как борьбу за выживание, – говорит де Вааль, который провел жизнь в джунглях и зоопарках. – Столь шумно разрекламированному закону джунглей, преувеличенному значению соперничества и эгоизма я хочу противопоставить важность сотрудничества, сопереживания, присущих бонобо, которые помогают им жить лучше".

Обезьяны постоянно смотрят друг другу в глаза, и если мы внимательно смотрим на них, они отвечают нам таким же изучающим взглядом, как и наш. Бонобо прекрасно умеют копировать поведение окружающих, в том числе и человека, простыми и обаятельными поступками – такими, как поступки Лолиты, самки, с которой дружил этолог: по его знаку она приближалась к нему и нежно брала в руки своего новорожденного, поднимала его и показывала исследователю. "Некоторые шимпанзе, – объясняет де Вааль, – которые в процессе поглощения пищи непреднамеренно наносили удары другим обезьянам, по несколько дней отказывались от еды, чтобы не причинять другим боли". Бонобо способны оказывать помощь больным сородичам, пусть даже те не являются их близкими родственниками и помощь не принесет им самим никакой выгоды. Они помогают даже раненым птицам: одна самка взяла в руки такую птицу и подняла ее на дерево, дав ей возможность перелететь через ограду.

Иными словами, даже если люди "биполярны", т.е. хрупки и умны, как бонобо, и одновременно агрессивны, как мощные шимпанзе, они должны осознать, что им, как и их "генетическим родственникам" бонобо, присущи чувственность и предрасположенность к мирному нраву. "Неправда, что внутри мы жестоки и аморальны, что человеческая доброта – это выдумка, – говорит де Вааль. – Мы не одиночки, которые были вынуждены объединиться, как полагал Гоббс с его афоризмом "Homo homini lupus" ("Человек человеку волк")". Даже если свободная любовь бонобо – это мечта – которую некоторые попытались безуспешно реализовать в 60-е годы в коммунах – "мы можем научиться тому, чтобы сопереживание укоренилось в нас. Религии и этика (не делать другим того, чего бы ты не хотел, чтобы сделали с тобой) предписывают то, на что мы уже запрограммированы". "Как может быть иначе?" – говорит де Вааль.