| Поделиться статьей: | | Статьи Послать ссылку другу  Мир сегодня > Моя Древняя Русь. Интервью с новгородским художником-керамистом Верой Павловной КоневойВопросы задавали Наталья Ипатова и Марина КалининаЕсть дома, где видишь шторы, мебель и ковры; есть такие, где главное место занимают книги. А в этом доме, кроме его хозяев, много жителей. Заходишь в маленькую квартирку на первом этаже старого-престарого домика сразупослевоенной постройки, спрятанного за стеной Знаменского собора, — и необъятные просторы перед тобой распахиваются: обнимает руками полнеба снежно-белый жрец в молчаливом мире; с полного ветром паруса ладьи под стенами зачарованного града падает — и никогда не упадет — огненная птица; древние боги взирают на тебя сурово и милостиво; дева с цветами в косах улыбнется одними глазами; клубятся облака над бушующим морем. И летит душа в неведомые дали, замирает сердце от раскрывающейся красоты минувшего — или вечно живого? — мира.
Хозяйка этого царства Вера Павловна Конева. Когда-то в школьные годы открылся ей удивительный мир Древней Руси — случилось чудо: встретились сказочно-прекрасные образы и человек, так влюбившийся в них, что его руки начали «вспоминать» дарованную им судьбой способность претворять зримое глазами души в глину, дерево, холст и краски. «Мастер-керамист из Великого Новгорода, работающий в жанре малой скульптуры» — как сухо звучат эти слова после встречи с живым, солнечным, теплым, поющим, лукавым, улыбающимся миром, воссозданным Верой Павловной! Да она и сама такая — искрящаяся, заразительно-веселая, какими бывают очень добрые люди. Воплотить в материале да еще так захватывающе рассказать о мире, который тебе открылся, полностью перенести в него, влюбить хотя бы на время встречи — дар, не каждый день встречающийся. Делиться, делиться, делиться — тем, что любишь до самозабвения! Наверное, поэтому кроме множества самых разных работ — от тщательной, основанной на археологических находках реконструкции образов древних богов до шуточных статуэток домовят — родились и детская мастерская, и студия-музей «Моя Древняя Русь» с лекциями, а на самом деле маленькими спектаклями, где актерами становятся и слушатели, и обитатели мифов, легенд, сказок. А еще участие во всех возможных выставках, многие дни в архивах и библиотеках, поездки, знакомства со специалистами по истории, мифологии, археологии — чтобы напитаться тем, что потом преломится через твою душу для других радостным многоцветьем… Каждый мастер уникален по-своему, но, когда встречаешь человека, который словно живет в другом мире, выливая из него в материал живые, полные смысла и необыкновенной притягательности образы, и при этом остается понятным и твердо идущим по земле, ловишь себя на мысли: «Как это? Чем живет человек, что позволяет ему быть таким?» Надеясь разгадать эту загадку, мы и пришли к Вере Павловне. В комнату вваливаемся кучей — вместе с внуком Гришей и лабрадором Жаном. Чуть погодя приходит и второй внук, Ваня. Нимало не смущаясь, троица затевает возню на полу, но это нисколько не мешает беседе, такая уж атмосфера в этом доме.
Вера Павловна — рассказчик щедрый и охотный: — Узнавая историю и мифологию наших предков-славян, я поражалась тому, что мы изучаем мифы разных народов, а своих не знаем. Так случилось, что лишь немногие отголоски донеслись до нас из далей языческих. Наверное, поэтому я заинтересовалась скульптурой малых форм — ее корни уходят в глубокую древность, в первобытную культуру, к антропоморфным и тотемным фигурам. Все мои работы посвящены мифам Древней Руси, где правят суровые Перун и Велес, проказят домовые и лешие. Смотрим работы. Они тут везде: в книжных шкафах, на полках, на стенах, на комоде. Деревянные расписанные мисы с настолько тонко-умелым использованием фактуры материала, что кажется, будто дорисованные сюжеты естественно проявляются из дерева, и солнце, выступившее под зрячей рукой из сучка, — сияет! Глянуло из-за шкафа хитрющее лицо с глазами вроде бы не на нас, а в сторону косящими. Ан нет! Присмотришься и видишь: из-под прикрытых век глядит тебе в душу веселая мудрость и Знание чего-то такого, чего мы не знаем или позабыли. Приковал к себе опустившийся на колено воин с копьем в руке, круглым щитом. Неужели бронза?! Оказывается, необожженная глина, покрытая черным лаком. Чара с алыми птицами на синем небе в переплете бесконечных волн. И во всем — уверенность мастера, знающего до глубины то, что он пишет и режет. Настолько, что кажется: это не рукотворные вещи, а естественно возникшие, как сплетенье трав и цветов. Не приходит в голову спросить, кем сотворено, потому что творец — Природа. Показывая работы, Вера Павловна упоминает Аида (поразительно, как легко увязывает она между собой героев греческих, египетских, славянских и многих других мифов!), и Гриша, схватив с полки книгу, начинает быстро листать. Просим показать название — «Мифы и растения».
— Бабушка, а раз Геракл убил Цербера, выход из преисподней открыт теперь? — Гришин вопрос звучит так неожиданно, что бабушка не находит, что ответить. Смеемся. А уже следует новый вопрос: — Кстати, а кто были судьями? Вот тут написано: «…души плохих людей после смерти терпели в Аиде ужасные мучения». — Гриша! Вот ты сделал хорошее, плохое в жизни… — А если хорошего больше? — перебивает Гриша. — А это уже не тебе решать. Все твои хорошие дела на свои весы положит Бог и плохие положит — и что перевесит. Торговля здесь ни при чем. Чего ты сделал больше — хорошего или плохого, — решать будешь не ты. Это будет решать Бог. Даже десять хороших дел, может быть, зачеркнешь одним плохим поступком. Вступаем в разговор: • Вера Павловна, ваши вещи сильно отличаются от других вещей, сделанных тем же способом, и внешне, и по замыслам. — После многочисленных опытов и изучения специальной литературы я нашла и возродила древний обжиг — томленое лощение северных славян. Теперь могу манипулировать цветом керамики во время обжига, не применяя дополнительных компонентов, не используя красок, они мне не нужны. Я использую чисто ручную лепку, без гончарного круга и штамповки. Очень сложно сочетать мифологию и археологию с искусством, нужно кропотливо изучать историю. Не зная истории, мифологии, значения символов в орнаменте, художник может сделать грубейшую ошибку.
• А бывает так, что есть идея, вы находите форму и понимаете, что она не та? — Да. Думаешь иногда: ну, так сойдет. А так не сойдет. Иногда смотришь и понимаешь, что сделала не то, что хотела. Хотя, да, задумка видна. А сделала не то. Просим подержать в руках не обожженную еще вазу с тремя богами — Сварогом, повелителем небес, Триглавой, Поренутой, покровителем мореходов, — и чуть не роняем: с виду хрупкая, она оказывается неподъемной, еле-еле удержать нам, не таким уж слабым, в руках! Вера Павловна смеется, а мы вспоминаем, как она при первой встрече на вопрос: «Есть ли у вас настоящие ученики, которым можно передать все знания?» — чуть задумавшись, ответила: «Глина-то гладкая, да рука шершавая. Фанатиком надо быть для этой работы». Вес вазы, которую во время работы не раз повернешь и переставишь, в секунду делает более весомыми ее слова. Вера Павловна приносит из мастерской эскиз новой работы. Где-то совсем рядом это загадочное место, святая святых, куда очень хочется попасть. Но пустит ли «владычица» в свое царство, доверит ли чужому любопытному взгляду ду/ши только нарождающихся вещей?.. И вот уже смотрит на нас Триглава — древняя богиня-мать в образе девушки с тремя лицами, глядящими в разные стороны. • Откуда у вас такие обширные познания в славянской мифологии? — Ломоносов, Кайсаров, Забелин и другие наши русские славяноведы, народоведы, этнографы. Они положили жизни, чтобы восстановить утраченную прапамять народную, очаровались красотой древних верований, влюбились в старину и оставили книги, которые читаются как сказка. «Поэтические воззрения славян на природу» — трехтомник Афанасьева, истинная энциклопедия славянской мифологии; «Древняя религия славян» Глинки; «Народная Русь» Коринфского; «Очерки русской мифологии» Зеленина; «Сказки русского народа» Сахарова… • А кто пробудил в вас эту любовь? — Учительница истории, она уже умерла, уже тогда она была старенькая. У нас был настоящий музей. Мы собирали его потихоньку. Принесем ей косточки, спрашиваем: «Это человеческие?» Мы ей все тащили! Она была просто фанатик. Мне вообще повезло с учителями. Например, на уроке рисования обычно всегда шалтай-болтай. А у нас была тишина идеальная, потому что наша учительница, Галина Владимировна, нам пересказывала книги. Мы рисуем, а она рассказывает. Какие-то увлекательные книги про собак, про войну. И классику расскажет, но со своим настроением. Это, конечно, было интереснее, чем когда сам читаешь. В пятом классе мы знали «Джейн Эйр», Майн Рида, Дюма.
• А дома? — Дома — мама. Она тоже много дала. Нас было шестеро детей. И вот представьте себе: я сижу за нашим круглым столом, уроки делаю, а под столом играют в войну младшие. Гранаты кидают, друг друга в плен берут, знамя спасают, пароль пытают — стол ходит ходуном. В это же время кто-то радио включил, раньше были радиопостановки хорошие; кто-то телевизор во всю громкость, потому что ему тоже надо слышать; мама стрекочет на машинке: ей принесли заказ; а кто-то учит стихотворение вслух. И во всем этом гаме, в одной комнате, мама вдруг остановит машинку, подойдет к тому, кто учит стихотворение, и скажет: «Ну как ты читаешь?! Это же Пушкин!» И прочитает по-своему. Она успевала все! • У вас дома такая сказочная атмосфера, что дети сразу интересные вопросы начинают задавать. В разговор вступает дочь Веры Павловны Татьяна, вернувшаяся с работы: — Для всех это в новинку, а у нас, поскольку мы в этом живем, это стало так привычно, естественно — как книжку прочитать! — У меня ребята даже не хотят сказки читать, хватают сразу энциклопедии, — продолжает ее Вера Павловна. — Сказки слушали, когда маленькие были. Сказки у всех народов похожи. Меняется имя, меняются обряды, но в любой сказке есть Иванушка-дурачок удачливый, есть хитрый кто-нибудь — где-то Ходжа Насреддин, где-то Шабарша, у нас Балда… Или, например, у нас Велес, человек с бычьей головой, у индусов Ганеша, человек со слоновьей головой. И тот, и другой научили людей грамоте, искусству — дали им образование, вытащили из бытия дикого. • А что, как вы считаете, самое главное дает семья? — Стержень. Он дается только в детстве. Ни один человек не защищен ни от тюрьмы, ни от сумы. Но одно дело, если у него стержня нет. Тогда он слабый, легко поддается влиянию, а другое дело, когда он крепкий: он может упасть, разбить в кровь нос, но он вытрет кровь, поднимется и пойдет дальше. Он найдет силы встать и выпрямиться. А другой так и будет ползти, потому что у него нет стержня. Стержень только семья даст, никто больше. Улица? Улица даст налет, а потом он сойдет. Как-то ко мне пришла одна учительница, очень хорошая, и говорит: «Я хочу, чтобы дочка у вас занималась по лепке. Только она у меня неформалка, у нее пять сережек в ухе…» Я смеюсь: «А сколько надо?» Это проходит, это напускное, просто подросткам хочется попробовать все, протестовать хочется.
• А на занятиях, подобных вашим, можно формировать этот стержень? — Конечно. И чем раньше, тем лучше. Потому что сейчас приводят детей, а они не знают сказок, стихов не знают. Даже «Муху-Цокотуху», которая от зубов отлетать должна. Это очень страшно, ведь память у ребенка не развивается. У моих внуков хорошая память. Таня, например, внуку, ему еще годика не было, нараспев Пушкина читала. Все это дает что-то. А сейчас почему-то считается, что достаточно телевизор включить. А что там, в телевизоре, хорошего?.. И почему-то наши дети знают, что происходило в Древней Греции в V веке до нашей эры, но имеют весьма туманное представление о том, что было в это время на их родной земле. А ведь в этом тоже коренится наше мировоззрение. • Расскажите о вашей студии. — Наша студия-музей славянской истории и мифологии носит гордое название «Моя Древняя Русь». Здесь есть на что посмотреть! И я бы очень хотела, чтобы люди знали и любили нашу древнерусскую культуру. Поэтому у нас не просто студия, а студия-музей. А вначале, когда мне предложили вести кружок лепки в школе, я немного растерялась. Но родилась программа. Дети не очень-то любят каноны, запреты, это их пугает, и в основе работы студии лежит скульптура малых форм, из которых можно составлять целые композиции. Создать программу было легче, чем воплотить. Но о трудностях вспоминать уже не хочется, они знакомы всем педагогам. Важен результат, а он у нас есть!
• А какие дети к вам приходят? — Разные. Есть тихони, есть излишне активные. К каждому нужен свой подход, но внешне все должно выглядеть одинаково, ибо в коллективе никаких исключений и привилегий. Есть старательные до самопожертвования, готовые делать любую работу, лишь бы подольше задержаться на занятиях. А есть «иждивенцы», возомнившие себя центром вселенной, считающие, что им все должны предоставить. Таких учащихся тоже надо очень осторожно и умело ставить на место. Обязательно надо видеть душу каждого. Чем крепче его связь с миром прекрасного и сказочного, тем легче с ним работать. • Вера Павловна, что такое русская душа? — Нации русской нет. Кто скажет, что он русский? А сколько мы привозили издалека, сколько греческих невест купцы привозили? А татары? Представьте, я собираю травы и делаю отвар. У меня одни травы, другие. Что получится? И в русском человеке столько бурлит страстей разных стран! Эмоции бурлят, какие-то идеи… Бурление жизни, свежая кровь. Наверное, это и есть «загадочная русская душа». Обсудить статью в сообществе читателей журнала "Человек без границ" Подписаться на журнал "Человек без границ" Журнал "Человек без границ". При цитировании материалов ссылка обязательна. Mailto: admin@manwb.ru __________ ___ |
