Человек смеющийся

Илья Барабаш

На дворе апрель, а значит, вполне понятно, почему мы заговорили о юморе.

Как ни смешно это прозвучит, но чувство юмора — одно из самых загадочных чувств. В самом деле, мы можем более-менее сносно объяснить, почему мы испытываем любовь или отвращение, страх или радость, но что заставляет нас смеяться?

Наверное, есть только одно ещё более таинственное чувство — это чувство священного, с которым юмор, впрочем, связан так же, как свет с тенью, «орёл» с «решкой», вечное с преходящим. И потому нам легче понять их в сравнении.

Антропологи пишут о священном как о некой сокровенной реальности, вызывающей у нас очень глубокие переживания, трепет, ощущение вечного, прекрасного, таинственного. Чувство священного рождается, когда мы слушаем музыку, смотрим на звёзды или на заходящее солнце. Мы ощущаем нечто, что выше и сильнее нас. В широком смысле слова священное — это всё, что реально существует для нас, а потому значимо и важно и имеет над нами определённую власть. Это всё, что мы не можем игнорировать, с чем вынуждены считаться — будь то чьё-то мнение, наш собственный недостаток или сильные переживания. Это узы, которые объединяют нас с прекрасным и великим, а иногда с мелким и недостойным, что лишь по нашему неведению мы ценим, «сакрализуем», считаем реальным и существенным.

В противоположность священному юмор и смех лишают вещи реальности, которая иногда действительно им присуща, а иногда лишь приписана нами, и делают их иллюзорными, слабыми, несущественными и незначимыми для нас. Смеясь, мы отдаляемся психологически от того, над чем смеёмся. Так, смеясь над своими ночными страхами, мы престаём бояться и видеть в каждом кусте вампира или убийцу. За смехом всегда стоит равнодушие — вспомните, какое веселье вызывают в кинокомедиях падения, проблемы, даже то, что доставляет боль персонажам. В жизни нам бы не пришло в голову смеяться над поскользнувшимся на банановой кожуре и сломавшим ногу человеком, а в кино мы радостно хохочем. Почему?..

Смех — это свобода. Но свободой надо пользоваться осторожно. Может ли человек быть полностью свободен, не связан ни с чем, что ощущал бы важным, значимым, священным, тем, что реальнее и выше его самого? Став единственной реальностью в мире иллюзорного, он приравняет себя к Всевышнему, но чем это закончится? Лекарство от подобной болезни — смех над самим собой. Он позволяет нам понять относительность и своих мыслей, и своих переживаний. Ведь смех подобен ножу, срезающему с нас всё то, что не есть мы настоящие. Благодаря смеху наше прошлое остаётся в прошлом и не ложится незримой, но тяжкой обузой на наши плечи по пути в будущее.

Секрет смешного в парадоксе, в разнице между ожидаемым и получаемым. Смех всегда парадоксален, всегда неожидан, всегда сопряжён с некоторым удивлением, в определённом смысле он и есть форма удивления перед жизнью. И потому мы иногда смеёмся над тем, чего не понимаем.

Смех парадоксален, и потому он помогает нам разрешить неразрешимые никаким иным способом парадоксы и противоречия нашей жизни. Ведь между тем, чего мы хотим, чего добиваемся, и тем, что реально имеем, иногда слишком большая разница, и кораблики наших надежд и ожиданий нередко разбиваются о скалу непреклонной судьбы. Что же нам ещё делать, как не смеяться? Смеяться над собой, чтобы, отбросив груз неудач, жить и начинать сначала. Без этого смеха мы просто разрушимся, он примиряет нас с жизнью. И — вы замечали? — примиряет нас друг с другом.

Один очень мудрый человек сказал: «Две вещи отличают человека от животного — чувство священного и чувство юмора». Что бы мы были без них перед чудом по имени жизнь, перед всем, что есть в ней прекрасного, и всем, что есть в ней ужасного, перед всем, что есть в ней притягательного, и всем, что есть в ней неотвратимого? Главное — не перепутать эти чувства между собой. Поэтому давайте иногда смеяться над собой, и всё у нас будет хорошо.

Подписаться на журнал «Человек без границ»