| Поделиться статьей: | | Статьи Послать ссылку другу  Личности > Евгений Крылатов: «Сохранить молодость души»Юлия Морозова и Евгения МарковскаяНе правда ли, у большинства из нас воспоминания детства связаны со сказками, услышанными с грампластинок, с мультфильмами, с детскими фильмами. Звучит откуда-то из детства «Крылатые качели летят-летят-летят», «от чистого истока прекрасное далеко...» И услышав одну лишь мелодию, мы уже ностальгически улыбаемся. Быть может, жанр детской песни формирует характер человека, а может быть, наоборот: только человек характера легкого и искреннего может писать музыку для детей. Позвольте представить Евгения Павловича Крылатова, композитора, автора многих детских и недетских песен и музыкальных тем из кинофильмов.
Понимаете, когда я даю интервью, моя супруга всегда говорит: «Ну что ты всегда одно и то же?» Но если я родился в таком-то году, в таком-то городе, то я не могу сказать, что я родился в другом городе, в другое время...
Детство мое прошло на Урале. Это были 40-е годы. Мои родители работали на заводе, папа занимал разные должности, в свое время дослужился до мастера цеха. И тем не менее отец очень любил музыку, классическую, как ни странно (странно для того времени и для той среды, в которой я рос). И сам он, как ни странно, будучи представителем рабочего класса, в юношестве, оставшись сиротой, купил себе скрипку и брал уроки. Так что я с детства очень рано стал заниматься музыкой. Меня отдали в кружок при Доме пионеров, потом я пошел в музыкальную школу. В городе Перми закончил музыкальное училище и вечернюю общеобразовательную школу рабочей молодежи. После окончания училища и школы в 1953 году я приехал в Москву. Мне было 19 лет. Я поступил в Московскую консерваторию на композиторское отделение теоретико-композиторского факультета. Когда меня уже приняли, я параллельно сдал экзамен на специальное фортепиано, но его, увы, не закончил — тяжело было: жить негде, не на что... Когда я учился в Консерватории, у нас был очень серьезный курс — композиторская группа 1953 года, в которую, кроме меня, который в тот момент был никем и ничем, входили Альфред Шнитке (это был друг мой), Эдуард Лазарев, Алемдар Караманов и многие другие, весь цвет советской музыки. Мы учились в одно время на разных курсах — Щедрин заканчивал, Пахмутова, Саульский, Рыбников, Денисов, Губайдуллина. В моем дипломе подпись Шостаковича. Дальше моя судьба была труднее, чем у многих моих друзей. Есть несколько лет в жизни, которых как бы нет, я их потерял... Думаю, лет семь... Мне сейчас должно было бы быть 63! Ну, это все шутки. А потом как-то сразу началась работа. Мои первые фильмы — «О любви» (режиссер Михаил Богин), «Достояние республики» (режиссер Владимир Бычков), «Ох, уж эта Настя!» (режиссер Юрий Победоносцев). Они вышли в одно время, музыка запелась одновременно. Тут получился прорыв, и с тех пор я нахожусь в такой творческой востребованности. Самым тяжелым периодом были 90-е годы, когда казалось, что все рухнуло, что всему нашему поколению пришел творческий конец. Но потом все как-то восстановилось. Я счастлив, что моя музыка пользуется любовью. И сейчас я по-прежнему работаю. Работаю над фильмом «Дюймовочка» по Андерсену, который снимает Леонид Нечаев. Также предложили сделать фильм о последнем периоде жизни Есенина.
Мои первые сочинения датируются девятилетним возрастом. Но их всего два, больше история ничего не отметила. Просто не было поддержки. Если бы я жил среди музыкантов, артистов... А то мы в рабочем поселке с ребятами в баскетбол гоняли. Но потом, когда я учился в музыкальном училище, к нам в город приехал один замечательный музыкант — пианистка, композитор Ирина Петровна Гладкова, и она уже уделяла этому внимание. И поэтому когда я поступал в Московскую консерваторию, у меня уже был определенный набор сочинений. Я долго развивался, у меня был долгий инкубационный период. Понимаете, раньше ведь провинция очень отличалась от центра. Это сейчас ты нажимаешь кнопку — и твой друг в Америке снимает трубку. Интернет, телевидение, авиация и т. д. Тогда был совсем другой мир. И у меня очень много времени ушло на «врастание» в среду.
Вообще, оглядываясь на жизнь (все-таки 70 лет есть 70 лет!), иногда думаешь, что когда тебе было 50, то это было 20 лет назад. А когда мне было 50 лет, я думал: «Ну все, жизнь кончена, что там осталось...» Проходит время — 60 лет, — и ты понимаешь, что эти десять лет надо было прожить по-другому. В моей жизни не то чтобы много таких моментов было, была целая нить событий. Не будем трогать Господа Бога, но там кто-то точно есть, кто ведет тебя по жизни и все время тебе помогает. Я такой человек по характеру, и я всегда говорю (хотя многие удивляются, потому что все хотят быть суперменами, героями), что я не лидер, я не ведущий, я как бы ведомый. Но тем не менее всегда, когда что-то происходило в жизни, я говорил: «Ну, значит так сложилось», и всегда появлялось что-то, или кто-то, и как будто кто-то помогал (Ангел-Хранитель), все разрешалось, и я шел дальше. Бесспорно, одной из первых личностей такого рода в моей жизни была И.П. Гладкова, о которой я рассказывал. Она перевернула жизнь не только мою, но еще целого ряда музыкантов, которые со мной учились. Потом к нам в Пермь приехал один человек, в прошлом военный летчик и скрипач одновременно; он воспитывал духовную культуру в детях, которых учил музыке. В Консерватории я попал к профессору Михаилу Ивановичу Чулаки, который не только был замечательным педагогом, но и удивительным человеком; он помог мне зацепиться в Москве. Очень большую роль в моей жизни сыграла (хотя это не те слова), конечно, моя мама. Она была удивительно простой женщиной и тем не менее духовной. Хотя, если бы я ей сказал это слово, она бы не поняла. Она была из простонародья, но человек удивительной внутренней культуры. А еще моя жена. Я очень рано женился — на 4 курсе, и жена мне всегда очень помогала.
С моей стороны было бы, наверное, нескромно сказать, что я своим учителем считаю Чехова или Чайковского. Хорошо звучит: «Чехов, Чайковский, Крылатов»... Как образ человека мне очень близок Чехов. Но все-таки самым важным человеком была моя мама, которая мне очень всегда помогала и сейчас помогает, я чувствую ее присутствие. У меня никогда не было одного любимого композитора. Я еще в детском возрасте познакомился со всей классической музыкой. Этот музыкальный мир очень рано в меня вошел, и я считаю, что это очень важно, и ничего лучше классической музыки никогда не было и не будет. И из всего, что появляется, лучшее все равно ложится в ту же стопку классики, а все остальное уходит. Хотя все имеет право на существование. Я не ханжа и не ортодокс, и сам я работаю в прикладных жанрах...
Безусловно, тут и говорить нечего! Если ребенок растет и не получает этой подпитки, впитывания классики — не только музыки, но и литературы, живописи, — он вырастает однобоким, однополярным, можно сказать, и потом это очень трудно исправить. Я по себе могу сказать. То, что дается в детстве, в юношестве, очень важно. И так же музыка. Человек, который воспитан на хорошей музыке, не будет слушать всякую белиберду. Хотя любая музыка имеет право на существование. Весь вопрос в форме и в количестве. Если человек, например, в аэропорту пьет кофе, ему не нужно ставить симфонию Шостаковича. Для этого нужно другое время, другая необходимость, не ежедневная. А в аэропорте ему нужна фоновая музыка, я это называю музыкой дизайна. Но если кроме этого он ничего не знает, то его жизнь очень бедна.
Вопреки — буду совершенно нескромным — популярности таких двух песен, как «Прекрасное далеко» и «Крылатые качели», я стал известен не совсем как детский композитор, а как совсем не детский композитор. И даже детская моя музыка, в лучших своих проявлениях, не такая уж детская, как кажется. У меня очень много просто инструментальной музыки для кино. Я насчитал 140 фильмов, но сейчас, может, уже и больше. Туда входит и документальное кино, с которого я когда-то начинал, и мультфильмы, и большие полнометражные фильмы.
Я могу повторить клишированные слова, что для детей нужно писать так же, как для взрослых, только лучше. Детская музыка очень многогранна. Есть «методологическая» музыка для детских садиков, чтобы развивать музыкальность в ребенке. А есть детская музыка, которая выходит за рамки чисто детской и нравится всем. Мы же не сразу с вами стали взрослыми, у нас ощущение детства создается в том числе и музыкой. Есть такие произведения, как «Щелкунчик» и «Золушка». Даже мой детский балет «Цветик-семицветик», который шел в Большом театре, написан в этих традициях. То есть это не сугубо детская музыка, а музыка, где просто присутствуют детские образы. Поэтому какой должна быть детская музыка? Она должна быть хорошей, она должна нести в себе духовное начало, она может быть любой, главное — чтобы детям она нравилась, чтобы они ее пели. Я могу сказать с гордостью, что я не знаю ни одного детского коллектива, который бы не пел моих песен. Почему я еще уважаю, например, Шаинского? Потому что он написал детские песни для всех. Он сделал колоссальный прорыв в этом плане. Я бы говорил не о том, какой должна быть детская музыка, я бы сказал, что детская музыка должна быть, вот что важно.
Однажды мой друг Юрий Энтин пошутил в ответ на чье-то замечание о том, что я не очень хорошо разбираюсь в поэзии, — он ответил, что зато я всегда знаю, что мне нужно из поэзии. У меня песни появились очень поздно, первой была «Умка» из мультфильма, потом прошли годы, и в другом фильме появилась песенка «Лесной олень». Но в промежутке я не написал ни одной песни. Мне всегда нужно, чтобы уровень поэзии был высоким, неординарным, неклишированным. И поэтому тот список поэтов, с которыми я работал, уникален. Первые мои песни — на стихи Ахмадуллиной: «Не знаю я, известно ль вам, что я певец прекрасных дам...» Энтин, конечно, не просто крупный поэт, он уникальный поэт. Евтушенко, Дербенев и другие. Песен у меня немного. Если взять все и собрать, то получается песен сто с небольшим, из которых половина детских, половина взрослых. Есть чисто прикладные мелодии для фильмов, например куплеты. Я всегда привожу такой пример: я написал для «Чародеев» песенку, которая называется «Главное, чтобы костюмчик сидел». Она просто была нужна. Но не выйду же я на эстраду и не скажу: «Знаете, я написал „Главное, чтобы костюмчик сидел“». Я скажу, что я написал «Загадку женщины».
Кто такой философ? Это тот, который сидит и о смысле жизни эдак вещает? В этом смысле вряд ли. Но философом, который относится философски к жизни, — безусловно. Это естественно появляется с возрастом. Чем старше ты становишься, тем больше чувствуешь философию в жизни. И вот однажды мой друг оценил мое философское отношение к жизни, когда я ему сказал: «Жизнь — это то, что мы проживаем, здесь и сейчас, а не то, как мы хотели бы ее прожить». Еще должен сказать, что мне всегда по жизни помогало и помогает чувство юмора, не знаю уж откуда.
Я не знаю. Наверное, действительно слава и успех — это испытание. Но я не могу полностью сказать, что у меня есть слава. Я же не проснулся утром знаменитым, написав «Love story». Та небольшая известность, которая у меня есть, пришла ко мне постепенно в течение моей жизни и в результате упорного труда. Не в смысле труда за роялем — я очень легко сочиняю, а в смысле жизненного пути. Я прошел длинный путь, и у меня не было такого, чтобы я вдруг проснулся знаменитым. Я этого не знаю. У меня недавно был концерт замечательный, но это нормально — мне же все-таки 70 лет.
Ой, все советы, которые тебе давали, — ты им никогда не следуешь, тебе кажется, что они бессмысленны. Изменилось время, изменились правила, изменилось само поколение. Какие я могу дать советы? Сейчас у нас по телевидению пропагандируется воспитание, которое вообще не свойственно нашему менталитету. Ну что такое успех, деньги? Может быть, я не прав, может быть, я смотрю со старых позиций. Но есть такие вещи, такие грани, которые нельзя переступать ни ради чего, ни ради какого успеха. Нужно обязательно сохранять в себе какие-то основные нравственные ценности. И ни в коем случае не нарушать, скажем так, заповеди ради какого-то сиюминутного успеха. И в чем я еще убежден: если ты чего-то хочешь, и это «что-то» хорошее, то рано или поздно твоя мысль материализуется. Если ты к этому очень стремишься и при этом живешь достойно, то оно работает. И вот еще что я думаю. Не нужно стремиться объять необъятное, не нужно стремиться к тому, что, может быть, тебе и не нужно, понимаете? Я считаю, что тот минимум, который необходим человеку, очень невелик, все остальное — уже лишнее. Ну, это я говорю про себя. Для меня всегда важно было заниматься своим делом, делать то, что мне дано, пусть скромный какой-то дар, но он мне все-таки дан. И я старался ему не изменять. А остальное — каждый сам выбирает свой путь. И какой бы ты совет ни дал, кто-то им воспользуется, а кто-то нет. И это уже зависит от многого — от воспитания, от генетики, от родителей. Надо жить так, чтобы тебе никогда не было стыдно перед своими детьми, друзьями и вообще людьми. Вот такой я могу дать общий совет. А конкретно — у каждого своя судьба.
Оглядываясь на прожитую жизнь (70 лет — это все-таки срок!), могу сказать, что я себя не ощущаю немолодым человеком. Может быть, потому, что я очень много общаюсь с молодыми людьми. Мне всегда интересно общение с нашим будущим. Они чище, романтичнее. У меня всегда идет какая-то подпитка. Может, я действительно несерьезный человек. Но просто я не похож на человека, который всю жизнь занимался серьезным делом. Наш труд более легкий по восприятию. Одним словом, я не ощущаю себя человеком на 70 лет. Так что себе я бы хотел пожелать не останавливаться, хотелось бы прожить в таком тонусе еще побольше. Сохранить молодость души.
Музыка Евгения Крылатова звучит более чем в ста фильмах. В их числе: «Умка» (1965), «О любви» (1970), «Достояние республики», «Ох, уж эта Настя!» (оба — 1972), «И тогда я сказал „нет“» (1974), «Не болит голова у дятла» (1975), «Русалочка» (1976), «Ключ без права передачи» (1977), «И это все о нем» (1978), «Приключения Электроника» (1981), «Чародеи» (1984), «Гостья из будущего» (1986), сериал «Под полярной звездой» (2001), «Сверчок за очагом» (2001). |
