Слушать Судьбу

Татьяна Красильникова, Юлия Морозова

Дина Константиновна Кирнарская

Дина Константиновна Кирнарская

У гостях у нашего журнала профессор Дина Константиновна Кирнарская, музыковед и музыкальный психолог, доктор искусствоведения, проректор Российской академии музыки имени Гнесиных, профессор, директор «Arts Management School», президент фонда «Искусство XXI века».

Дина Константиновна, прежде всего, мы хотим поблагодарить вас за ваши книги «Классическая музыка для всех», «Музыкальные способности». Ждем продолжения!

Некогда, некогда! Я просто задыхаюсь в тисках жизненных обязательств и необходимостей, как любой человек. Книги — это альтруистический жест, подарок обществу и самой себе. Это как долг перед собой: если у тебя есть что сказать, говори, люди твоего слова ждут. Но чтобы этот долг осуществить, ты должен где-то работать, зарабатывать, а заработок очень много времени отнимает.

Неужели долг перед собой, перед обществом, как вы сказали, и работа — две разные сферы вашей жизни?

Не только моей. Интеллигент в России не может своим интеллектуальным трудом обеспечить свое существование. Он вынужден или бегать по десяти вузам и до хрипоты, до изнеможения читать лекции (и времени на библиотеку или еще что-то у него просто не остается), или вообще не по специальности работать, менеджером например. Я ведь на самом деле в своем вузе работаю менеджером, не по специальности. И под моими словами могли бы подписаться еще сто тысяч человек.

Ну, верно ведь? Так что всем подвижникам, всем героям, всем, кто остался в профессии и продолжает нести ее знамя, что-то пытается делать, — всем им медаль!

Дина Константиновна, вы музыкант, музыка — ваше призвание, но чувствуете необходимость (процитируем вас еще раз) поделиться своим словом с людьми. Почему это важно для вас?

Сегодня часто говорят (это уже стало расхожим мнением): «Наша культура аудиовизуальная, сейчас только клипы, компьютерные игры, экран. Закройте книгу, мозги от нее отключились». В противовес выдвигаю другую гипотезу, мою любимую, филогенетическую. Помните библейское «В начале было Слово»? Наш организм, наша психика, сознание направлены на слово, так было многие тысячелетия. И если последние тридцать лет по-другому, это не может изменить гены. Гены — явление очень консервативное. Это на них скажется лет через двести, если такая тенденция сохранится.

И поэтому, если человек ничего не читает, не пишет, он деградирует. И если ничего с этим не делать, начнется общая деградация. Сто тысяч, миллион лет природа вещей складывалась, ориентируясь на слово, а мы начинаем спорить с природой, перечеркиваем все это, отбрасываем. Сейчас другая культура, другая система восприятия? Откуда ей взяться? Кто нам дал другой организм, другие глаза, другие уши? Никто не давал! Чтобы глаза и уши стали другими, должен пройти еще миллион лет.

Классическая музыка требует от слушателя некоторых усилий, внимания, сосредоточенности, а современный ритм жизни часто к этому не располагает. После трудного рабочего дня у человека остается лишь одно желание — немного отвлечься, забыться, отдохнуть — «расслабиться». А классическая музыка, говорящая о духовном, возвышенном, серьезном, требует особого напряжения: слушать оперу или симфонию — это в известном смысле то же, что читать Льва Толстого, Франца Кафку, Бальзака, то есть это — труд души. Из книги Д. Кирнарской «Классическая музыка для всех»

А в вашем детстве в начале тоже было слово?

Мое детство — бесконечное чтение. В нашей комнате в коммунальной квартире был книжный шкаф, он же играл роль ширмы. Половину комнаты занимали родители, вторую половину — я, и книжный шкаф, огромный, был повернут в мою сторону. И чего там только не было! Неспроста родители развернули к ребенку книжный шкаф. Книжный шкаф в любой квартире должен стоять лицом к ребенку, и в нем должны быть не книжки с картинками, не «Машенька и медведи» — дети гораздо умнее, чем мы иногда думаем.

А не лишим ли мы их тем самым детства?

Считается, что детям не нужны отрицательные эмоции, что они не должны видеть, как мама с папой ссорятся, не знать, что папа бабушке денег на лечение не дает и так далее. Пусть они все знают, пусть живут нормальной жизнью! Так они жили миллион лет. Культа детства отродясь не было, это изобретение двадцатого века.

Скрывая правду от растущего человека, вы препятствуете его эмоциональному росту, а значит, и интеллектуальному. Если человек не чувствует, не получает эмоциональных впечатлений, он и думать не может. Эмоции и умственная жизнь связаны. Даже озарение приходит от отчаяния, верно? — Ты мучаешься, у тебя ничего не получается, и наконец озарение приходит! Не будете отчаиваться — ничего не придет. Человек должен жалеть, любить окружающих людей, должен сочувствовать им, надо, чтобы он расстраивался, плакал. Поэтому оберегать ребенка, скрывать от него что-то не нужно.

То есть испытания и трудности полезны?

Они возбуждают правое полушарие, а там живут талант и воображение.

А благополучная жизнь таланту мешает?

Его просто ничто не пробуждает, он спит. В Америке даже выражение есть — «голодающий артист». Трагичная судьба художника как модель Спасителя, страдающего за человечество. Он как мини-Иисус, мини-спаситель, несущий людям духовный свет ценой своей жизни. Художник сохраняет человеческое в человеке, не будь его, мы бы были дикие, как черт знает кто. Он берет на себя горе, несчастья, страдания, чтобы вырабатывать творческую энергию. Если не будет страданий, творческой энергии тоже не будет. Такой жестокий, страшный парадокс.

И если художник стремится к благополучию, это значит, что он бегом бежит от творческих достижений. Конечно, не должно сильно перевешивать ни одно, ни другое. Стремиться к благополучию надо, условия для творчества себе обеспечивать тоже надо, но нельзя переходить за грань сонного самодовольства. Как только так происходит, в музыке это сразу видно.

Вы знаете примеры этого?

Когда известный дирижер Клаудио Аббадо первый раз приехал в Москву, мы с Виктором, моим супругом, ходили на его концерт. Он дирижировал произведения Бетховена, Брамса — красиво, чудненько, птички поют, но не откликается душа! Почему? Потому что у Аббадо «Мерседес». У Брамса была одна комната, а у Аббадо... Этим все сказано. Брамс жил в одной комнате, заваленной нотами, куда приходили молодые любители музыки, например юный пианист-вундеркинд Артур Шнабель. Брамс жил нормальной творческой жизнью, но сказать, что благополучно, было бы безумным отступлением от истины. Некоторые музыканты почти с голода умерли, как Шуберт. Некоторые боролись до последнего, как Моцарт, но пали в неравной борьбе с жизненными трудностями. Другие одержали победу, как Чайковский, но какой ценойѕ А современные дирижеры, пианисты, у которых все хорошо, даже слишком хорошо, — ну откуда они могут понять, что Бетховен волнуется? Ведь они сами уже давно ни о чем не волнуются.

Классическая музыка всегда как бы воспаряет над реальностью, ее смысл никогда не может быть разгадан до конца, и оттого она легко находит путь к человеческому сердцу. Все, что есть в душе необъяснимого, тайного, недосказанного, выразит себя в музыке. Она не дает человеку загрубеть, забыть о своей человеческой сущности. Музыка — хранитель и воспитатель душевной чуткости, интеллигентности, культуры чувства. Она раскрепощает человеческую натуру и открывает ее для творчества. Можно не сомневаться, что каждый, кто полюбит классическую музыку, через некоторое время изменится: он станет деликатнее, умнее, а ход его мыслей приобретет большую изощренность, тонкость, нетривиальность. Из книги Д. Кирнарской «Классическая музыка для всех»

Но ведь не все, наверное? Есть же среди современных музыкантов те, кто вдохновляют вас, вселяют надежду? Это даже не вопрос известности.

Есть замечательная пианистка Полина Осетинская. Она не бегает за деньгами, за удачей, не бегает даже за возможностями для творческой самореализации, а просто занимается, позволяет себе заниматься своим делом. Это одаренный человек, жаль, что ее не слышат люди. Я как-то была на ее бесплатном концерте в Малом зале консерватории. Туда пришли даже бомжи, чтобы погреться, а открыли рот и не смогли шелохнуться. Так это понятно, так доходчиво! Потому что истинно и просто.

Значит, можно сказать, что это — критерий настоящего?

Да, да, конечно. Критерий настоящего, человеческого, фундаментального — когда всем это интересно, понятно, когда все наслаждаются музыкой. Гениальны слова самой Осетинской: ты сидишь как раз в той точке, где все люди, находящиеся в зале, разговаривают с Богом, через тебя разговаривают. С Богом же легко разговаривать, он всех любит, всем сочувствует. И людям легко с ним. Она как медиум, через нее слушатели приобщаются к высшему смыслу. И им хорошо (разве от этого может быть плохо?), легко, естественно, комфортно, как и ей. И она может донести то, что в обществе считается элитарным, сложным: музыку Рахманинова, Прокофьева. Донести даже до тех, кто и имен таких не слышал.

Наверное, это и есть задача артиста, музыканта?

Наверное, да. Повседневная жизнь не пускает человека в высокие сферы, а с помощью музыканта, его посредничества человек легко туда попадает. Его поднимают. Может, он даже и не знал, что ему туда надо, просто с помощью музыканта там оказался.

А много сейчас таких музыкантов?

Мир велик, шансов много, и некоторые из тех, кто действительно очень одарен, известны, но не все. Такова пропорция, к сожалению. Но она другой никогда не была и быть не может, тем более сейчас, в эпоху массмедиа, когда расхождение между истинным талантом и тем, о ком все знают, стало очень большим.

Как вы думаете, что можно сделать для того, чтобы классическая музыка стала ближе современному человеку, привыкшему к популярной, легкой музыке, к попсе?

К сожалению, сейчас больших мероприятий проводится очень мало. Если бы те, у кого нет таланта, ушли с эстрады, а такие люди, как Полина, могли быть там, это было бы очень много. Эти люди деньги принесут, потому что их музыка захватывает и те, кто их слышал, пойдут на их концерты еще и еще. К сожалению, в России нет хороших, грамотных менеджеров, нет системы вылавливания талантов и обеспечения им пути наверх, пути, которого они заслуживают. В советское время посредником между артистом и обществом было государство. Госконцерт, Росконцерт, Союзконцерт — чего только не было. Сейчас ничего нет.

В обществе перестали понимать, как много дает искусство?

В Японии, с которой мы все берем пример, не только высшее образование всеобщее, а эстетическое воспитание, приобщение к искусству всеобщее. Там хитро делают — организуют досуг человека, причем так, чтобы могли расти его способности, чтобы он мог творчески раскрываться, чтобы его голова хорошо работала, ведь искусство стимулирует правое полушарие.

Если человек эстетически развивается, он начинает фонтанировать идеями. Вот почему общество должно быть заинтересовано в том, чтобы донести искусство до людей: они будут другими, будут иначе работать, иначе относиться ко всему. Если бы в наших корпорациях это понимали, давно бы открыли у себя бесплатные курсы эстетического воспитания.

Мы должны понять, что человек — это сложный, целостный организм. Парадокс в чем? Мы хотим быть богатыми и начинаем думать: «Как разбогатеть, как разбогатеть?» В итоге — мозги засохли, а мы ничего не придумали. А нужно отвлечься, забыть про деньги, отдохнуть (но не в ресторане!) — порисовать, поплясать, попеть, поиграть на инструменте; не хочется играть — можно послушать музыку, побеседовать с музыковедом, пусть он расскажет, чем она интересна. Если мы, как японцы, осознаем силу искусства и сумеем наполниться ею, мы сразу сделаем такой рывок вперед, что никто за нами не угонится.

Такое ощущение, что для этого нам не хватает объединения, все существуют сами по себе.

Вы правы. Наше общество велико, и нас много — тех, кого интересует культура, для кого она дело всей жизни. Но сама культура очень распылена. А нам надо знакомиться, общаться, объединять силы. Это как коллективная молитва: когда все вместе молятся, возникает совершенно новый эффект — консолидация энергетики. Консолидация духовных сил приводит к возникновению нового качества, нового импульса, который всегда больше простой суммы частей. Новый импульс появится оттого только, что мы вместе и идем в одном направлении. Так что мы многое можем.

Дина Константиновна Кирнарская

А что главное в таком объединении?

Чтобы каждый был на своем месте, в этом огромная сила! Большинство людей занимаются не своим делом: пошел по той же дорожке, что и родители, или туда, где они могут помочь, или туда же, куда лучшая подруга, или еще куда-то. Причины, по которым мы выбираем жизненный путь, столь же многообразны, как и сама жизнь. И далеко не всегда решающую роль играют способности, одаренность, талант, предназначение. К сожалению, люди это упускают, не ищут даже, руководствуются другими соображениями, потому что не уверены, что это существует. Человек не верит, что в нем есть Божья искра, которая ведет его туда, куда нужно, и что он может ярко гореть, вместо того чтобы прозябать в углу, куда сам себя загнал.

Хауэрд Гарднер (я написала о нем в моей книге) утверждает, что у каждого человека много талантов. Например, спиритуальность — способность чувствовать духовные импульсы, все объять своим разумом, своей душой, все понять (мировой разум, как в «Солярисе»). Такой человек и становится учителем, махатмой, гуру.

И педагог должен обладать спиритуальностью?

Хотя бы на полпроцента! Да, он должен общаться напрямую с небесными силами и поднимать к ним ученика. Но ни в каких методиках не прочитаешь, как это делать. Истинный педагог должен особенно чувствовать ученика и хотеть его возвысить, помочь ему. А если хочешь, хочешь искренне, значит, можешь. Ведь сказано в писании: что попросите в молитве с верою, то получите, а чего не хотите, о том молиться не будете. В каждом педагоге должна быть частичка Иисуса, частичка Будды.

Как и где найти таких преподавателей?

Этому не научишь, это надо распознавать. Человек может жить и не знать, что он лучший в мире педагог, но он встретится с учеником — и его прорвет! И ученики получат все, что должны получить, и раскроют все свои таланты. Причем педагог может ничего не делать, просто быть с ними и любить их, как нас любит Господь. Я это видела сама. Я преподаю сольфеджио как репетитор ученику, у которого нет слуха. А как сделаешь слух, если его нет? Но зато я его люблю, сочувствую ему, и через несколько месяцев он сдает экзамен — не знаю как, ведь у него плохой слух. Что-то в нем проснулось такое, что до сих пор дремало и без помощи учителя не могло пробудиться.

Волшебная сила любви в действии?

Все правильно, Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья, мудрость. Все сказано, русский народ все знает. Это и есть формула педагогики.

Дина Константиновна, а что для вас самое важное в жизни, ваша собственная жизненная формула — не только как педагога, но и музыканта, и человека?

Слушать судьбу, она знает, куда тебе идти. Она сама поведет тебя за собой. А если что-то требует натужных усилий, значит, оно не нужно тебе. Судьба предлагает сделать то, к чему ты уже почти готов, к чему уже почти подошел сам, но из-за лени отвлекся. Всякая промежуточная жизненная цель относительно доступна. «Если я захочу, то я стану!» — вот принцип относительной доступности. Усилия нужны, без усилий вообще ничего не бывает, но они не должны быть сверхчеловеческими. Биться о стену никогда не нужно. Бог нас любит, зачем ему требовать от нас больше того, что мы можем? Он предлагает нам возможности, а наша задача — ловить шансы и пытаться распознать, где шанс, а где наши собственные фантазии, предрассудки. А слушая судьбу, реализуя свои таланты, мы наилучшим образом способствуем всеобщему благополучию, ибо в любой сфере жизни идея одна и та же: принося пользу себе, служу другим.

Видео. Встреча с Диной Константиновной Кирнарской. Часть 1

Подписаться на журнал "Человек без границ"