Дарить радость музыкой

Каждый месяц в тверском Путевом дворце проходят необычные концерты-путешествия — слушатели погружаются в эпоху, знакомятся с судьбами композиторов, и музыка для них звучит уже совсем по-другому. В этих странствиях их сопровождает педагог Тверского музыкального училища, руководитель камерного ансамбля «Классика» Тамара Петровна Юдина. Сегодня она гость нашего журнала.

Тамара Петровна, как начался ваш путь к музыке: она пришла к вам или вы к ней? Часто родители против воли отдают детей в музыкальную школу. Как было с вами?

Это был мой выбор, только мой. В четыре с половиной года. Я хотела на скрипку, и ни на какой другой инструмент. Сестра училась на фортепиано, хорошо училась, а я все равно хотела только скрипку. Но в музыкальную школу в таком возрасте не принимали — в те времена с этим было довольно строго. Мама привела меня на прослушивание и говорит: «Знаешь, надо, чтобы тебе было шесть лет, а тебе четыре с половиной...» Что делать? Врать-то нельзя — семья военных. Я стою перед входом в класс, тут ко мне подходит невысокий человечек в тюбетеечке (как потом оказалось, директор школы) и спрашивает: «Ты, девочка, чего?» А я: «На скрипочку хочу». — «Тебе сколько лет?» — «Скоро будет шесть». (Ведь врать нельзя!) Так меня и взяли.

Не все выпускники музыкальных школ становятся музыкантами.

У меня были очень хорошие учителя: сначала здесь, в Твери, затем в Москве. Например, квартет у нас вел Валентин Александрович Берлинский. Он был квартетист от бога, играл в квартете имени Бородина, который концертировал по всему миру. И, бывало, приезжают они с гастролей, поздно вечером звонок: «У нас занятия по квартету. В час ночи, в нашей репетиционной комнате в зале Чайковского». Хорошо, что я снимала комнату в центре Москвы: полчаса пешком — и к назначенному сроку уже на репетиции! Часов до трех мы играли, а утром они улетали на очередные гастроли.

Самое потрясающее, что на занятия нашего студенческого квартета приходил весь состав! И каждый из этих великих музыкантов — а это были лауреаты всевозможных премий, победители международных конкурсов — давал советы своему молодому коллеге, студенту, который играл ту же партию. Эти великие люди стояли рядом, а мы по их нотам играли!

Городские пейзажи Андрея Юдина

Тверское трехлучье

Венеция

Я играла по партии первой скрипки и однажды заметила в нотах какие-то рисунки в совершенно неожиданных местах. То очки нарисованы, то автобус, то троллейбус. Я смотрела-смотрела, в конце концов набралась смелости и спросила: «А почему здесь эти рисунки? Ну, очки, я догадалась — нужно внимание, а почему автобус?!» И тут весь состав квартета Бородина как начнет хохотать и показывать на Дубинского — первого скрипача, профессора Московской консерватории. «Он, — говорят, — в этом месте тупой был, как автобус, поэтому, чтобы не забыть об этом, он себе автобус и нарисовал!» Вот так. Все эти великие музыканты были абсолютно нормальные, естественные, скромные люди, с чувством юмора, и они понимали, что нужно много трудиться, чтобы достичь идеала. Это как в горах — вы поднимаетесь на один пик, на следующий, а перед вами еще вершина и еще. И так до бесконечности.

А как у вас родилась идея знакомить людей с эпохами через музыку и живопись?

В 1994 году я ездила на гастроли во Францию и взяла с собой сына, который тогда уже учился в Академии полиграфии. Он взял с собой 45 работ — Андрей пишет в технике пастели, а это не так уж объемно: не нужно ни холстов, ни подрамников. И концерт проходил так: стояли стенды с работами Андрея, и мы играли на их фоне.

А как вы подбирали картины для этих концертов?

Мы с сыном делились впечатлениями, мыслями, каждая его работа рождалась на моих глазах, и поэтому музыка и живопись соединялись органично. А потом у меня возникла идея попробовать это же на телевидении. Родилось несколько авторских программ на тверском телевидении, одна из которых — «Музыкальное путешествие». Я представляла живопись лучших художников Германии, Франции и подбирала соответствующую музыку: если это «Ave Maria», значит, картина с Мадонной.

Но живое исполнение классики, наверное, ничем не заменишь.

Да, и однажды на троллейбусной остановке ко мне подошла моя знакомая, сотрудник картинной галереи, — а в то время, в 2000-м году, мало кто ходил в музей, потому что кризис и кусок хлеба был важнее, чем все остальное, — и заговорила о том, что хорошо было бы объединить живопись и музыку. Я подумала: «А почему нет?» Во дворце великолепные интерьеры, зал с прекрасной акустикой! Так родились «Музыкальные вечера в Императорском дворце». А поскольку я очень люблю путешествовать, эта моя страсть нашла благодатную почву — теперь есть возможность делиться впечатлениями от посещения мест, связанных с тем или иным композитором.

Еще несколько лет назад у артистов было принято говорить: «Служу в театре», сейчас чаще звучит: «Я работаю». А что для вас искусство?

Служение — это больше чем работа. Мы служим. Потому что жить на то, что нам дают выступления, невозможно. Помогает только энтузиазм. Мы существуем как ансамбль столько лет благодаря тому, что хотим играть. Когда я вижу, что улыбается весь зал, это дорогого стоит. Или когда мы играем какое-то прочувствованное сочинение и я вижу, что кто-то вытирает слезы, это тоже дорогого стоит. Я понимаю, что мы не зря тут стоим, значит, что-то делаем нужное. Это нас поддерживает и согревает и служит причиной наших многочасовых занятий — ради этого и стоит жить.

А с чего начинается такое служение?

Важно понять, что музыкой занимаются не ради денег, а ради радости, которую музыкант несет людям. Музыка — это величайшее из искусств, это эмоции, которые помогают человеку преодолеть все, потому что он переживает тысячу жизней. Когда мы играем

Тверской Императорский путевой дворец

концерт — это около 20 произведений, и это всегда сюжет, всегда жизнь, которую музыканты проживают вместе со зрителями, пока длится музыка. И они уносят с концерта определенный заряд радости. И мне это греет душу и служит стимулом, чтобы сейчас же после концерта засесть за работу, взять ноты, начать писать новые переложения.

Вы делаете собственные переложения?

У нас ансамбль неклассического состава — пять инструментов, а для такого состава немножко писал Гайдн, немножко Моцарт. И все. А играть хочется разную музыку, поэтому я делаю собственные переложения. Произведения, изначально написанные для фортепиано, или для голоса с фортепиано, или для симфонического оркестра, я перекладываю для наших инструментов. Каждый инструмент имеет свой тембр и свой характер, и надо выбрать, какому голосу что лучше подходит, что ему свойственно. Например, когда мы играем Астора Пьяццоллу, то без альта, который передает мужской характер, и скрипки, которая дает страсть, невозможно создать ауру аргентинского танго. Репертуар у нас огромный — мы можем играть почти сутки и не повториться.

А что такое для вас удачный концерт?

Когда мы вместе с моими молодыми коллегами из ансамбля живем в едином душевном движении. Когда мы от начала до конца на одной волне и никто не выбивается. Когда я чувствую, что мы дышим вместе, вот тогда это, да, удачный концерт.

Зрители, приходя на концерт, черпают вдохновение в вашей замечательной игре, а где берет вдохновение ваш ансамбль?

В музыке. И даже больше — в идее более чистого, благородного состояния души. Вдохновение приходит, когда мы готовим репертуар. Это многочасовая работа, когда шлифуется каждая нота, каждый интонационный поворот, ритм, рождается сюжет. Музыка — это прежде всего

Выступление камерного ансамбля «Классика»

сюжет. Это история, которую мы пытаемся рассказать слушателям языком музыки. Вдохновение появляется тогда, когда много работаешь, погружаешься в материал, когда возникают образы, сюжет, и это невероятно интересно, потому что ты в этом сюжете начинаешь жить.

А бывает так, что вдохновения нет, а надо идти на сцену?

На сцену нельзя выходить без вдохновения. Нужна подготовка эмоциональная и физическая, надо сконцентрировать все свои душевные силы, чтобы выплеснуть их на концерте. Великий Паганини говорил: «Чтобы заставить чувствовать других, надо сильно чувствовать самому». А чтобы сильно чувствовать, надо жить этим. На наших концертах в Путевом дворце мы немного рассказываем о произведении до того, как оно зазвучит. Это дает воображению слушателя нужное направление, потому что можно много чего вообразить, но хочется, чтобы музыканты и слушатели шли в одном направлении, тогда и достигается единение.

То есть вы рассказываете об идеях, которые композиторы закладывали в свои творения?

Конечно. Хочется передать всё: в каких обстоятельствах композитор писал, что в его жизни происходило в тот момент, что он чувствовал, какими мыслями жил.

Моцарт говорил, что чем сложнее жизнь, тем прекраснее должна звучать музыка...

У Моцарта была нелегкая жизнь, хотя и очень счастливая. Он считал, что нельзя выплескивать в музыку свои неприятности, потому что музыка — сильнодействующее средство, и она должна нести людям радость.

А вправе ли музыкант играть ту музыку, которая не дает света?

Я считаю, что не вправе. Я считаю, что музыка должна давать такой свет, ради которого стоит жить. Главное для музыканта — это быть ответственным за то, что он несет. Мы не вправе нарушать гармонию человеческой души, мы должны этой гармонии способствовать. В этом главное предназначение музыки и музыкантов, в этом я вижу и свое предназначение — помогать людям, в трудное время дарить им радость.

А как вы относитесь к современной музыке?

Музыка так многообразна... Я люблю разную музыку — и классическую, и романтическую, и модерн, и джаз, и эстраду, но только если она написана талантливо и с вдохновением. Плохая музыка — это музыка бездарная, и даже

Среди шедевров живописи красота классической музыки воспринимается по-особому

во времена классиков такая была. Всегда были люди талантливые, одаренные и среднего дарования, но лучше слушать ту, которая написана талантливым человеком.

Как же такую музыку распознать?

То, что идет от сердца, моментально завоевывает сердце другого человека. Чайковский говорил: «Там, где кончаются слова, начинается музыка». Когда сердце композитора переполнено, когда у него есть много чего сказать и он это говорит, тогда это может быть гениально в любом жанре. И если переполнено также сердце артиста, если он хочет отдать лучшее, — если все это соединяется, вот тогда будет успех. Поэтому и у «Биттлз» есть прекрасное, и у Пугачевой, и у Долиной, некоторые песни «Машины времени» за душу берут. Что из того, что это не классическая музыка?

Если говорить о творческой планке, многие актеры мечтают сыграть Гамлета. А у музыкантов есть такая планка?

Знаете, так много хочется сыграть!.. Но все-таки возможности нашего ансамбля невелики. Каждый раз, когда я хочу сыграть что-то новое, я задаю себе вопрос: «А как я смогу сделать это в ансамбле?» И сначала пишу для себя все минусы, потом все плюсы и стараюсь, чтобы минусов было меньше.

Тамара Петровна, что бы вы на прощание пожелали нашим читателям?

Мне хотелось бы пожелать, чтобы, читая о великом человеке, ученом или музыканте, вы, дорогие читатели, захотели сами почувствовать состояние, в котором они творили. Это важно. Они ведь не родились великими, они сначала жизнь прожили, а великими их назвали спустя некоторое время. У нас сейчас изменились интерьеры, наряды, мы живем в большем комфорте, но человеческие взаимоотношения очень мало меняются, поэтому есть чему поучиться у этих людей. Например, тому, как они проходили свои жизненные испытания, тот же Вивальди или Бах, Бетховен. И чем больше мы будем с этими примерами знакомиться, тем больше будем находить ответов на наши сегодняшние вопросы и, главное, будем знать, что их возможно найти. Потому что, когда знаешь, что человечество все это уже проходило, сталкивалось с этим и выстояло, то можешь и в себе найти силы жить по-другому.

Беседовала Татьяна Варламова

Подписаться на журнал «Человек без границ»