| Поделиться статьей: | | Статьи Послать ссылку другу  Искусство > Последняя роль Одри ХепбёрнЕлена Фетисова, Светлана Обухова
В марте 1988 года в женевском аэропорту Одри Хепбёрн ждала своего рейса. «Римские каникулы», «Как украсть миллион», «Война и мир», «Моя прекрасная леди» — фильмы с ее участием согрели многие сердца и подарили ей любовь зрителей во всем мире. Теперь, в свои без малого 59 лет, но все такая же лучезарная, она летела в Аддис-Абебу как посол доброй воли, чтобы помочь детям, умиравшим от голода. О чем она думала, пока летела в самолете над Африкой? Может быть, вспоминала родной Арнем, где пережила страшные годы войны. Когда не было ни еды (только водянистый суп из салата и трав и «хлеб» из перемолотых гороховых стручков, да и те один раз в день), ни свечей, ни тепла, ни чистой питьевой воды. Особенно тяжелым был последний год, тогда к постоянному голоду и малокровию добавилась еще и желтуха. Если бы Голландию не освободили и если бы ее мама не раздобыла лекарства… В 45-м году она прочла дневник Анны Франк. Он потряс Одри. Еврейская девочка, два долгих года скрывавшаяся от фашистов в убежище, но кем-то преданная почти в самом конце войны, была ее ровесницей. В их судьбах было много похожего, и Одри читала дневник не как книгу. «Это была моя собственная жизнь... Она произвела на меня глубочайшее впечатление, круто переменив меня». Но Анна погибла, а Одри выжила. И всем своим существом глубоко ощущала ценность каждого дня, подаренного судьбой. «Многие из нас живут как бы на поверхности, не понимая того, как чудесно просто жить», — говорила она. А может быть, Одри Хепбёрн вспомнила, как побывала в Африке в первый раз. Какой год это был — 57-й, 58-й? Они летели в Бельгийский Конго на съемки фильма «История монахини», рассказывавшего о сестре Люк, которая в годы войны, нарушив свой монашеский долг, предписывавший одинаково заботиться обо всех раненых солдатах: и своих, и нацистах, — оставила орден и стала участницей бельгийского Сопротивления. Для Одри роль сестры Люк стала ее данью благодарности тем людям, которые в первые месяцы после войны спасли столько жизней, помогли выкарабкаться из смертельной болезни и ей самой, и потому она подошла к работе (как на самом деле и всегда) со всей серьезностью. Она вспомнила, как учила латинские молитвы — чтобы ощутить дух католической мессы, как наблюдала за монахинями, помогавшими хирургам в больницах, и как сама четыре дня проработала в колонии для прокаженных, отказавшись от защитных перчаток. Но при всем при том требовала, чтобы в Африке у нее был лучший врач и лучшие лекарства, чтобы с ней полетел ее любимый терьер, чтобы в гостинице были приличные условия… Одри улыбнулась — какой ерунде она придавала тогда значение!
Далеко внизу, затерянное среди швейцарских заснеженных гор, в деревне Толошеназ, осталось ее поместье «Мирное место», где она жила в перерывах между поездками и съемками, куда приезжала каждый раз, когда нуждалась в отдыхе ее душа. Там она сажала цветы в саду — только белые, там провела много счастливых минут с сыновьями. Когда-то Одри оставила кино, решив посвятить себя своим детям, сейчас она решила посвятить себя миллионам детей. В октябре 1987 года Одри приняла участие в гала-концерте Первого международного музыкального фестиваля — он проходил в Макао, португальских владениях в Китае, и транслировался на страны Европы и Азии «для всех детей мира». Так же как все участники, Одри Хепбёрн пожертвовала свой гонорар в Детской фонд ООН — ЮНИСЕФ. Именно тогда она всерьез задумалась, может ли сделать что-то более важное и значительное для фонда. Вернувшись в Швейцарию, она поехала к Кристе Рот, главе отдела ЮНИСЕФ в Женеве. Та предложила ей слетать в Японию, где Одри всегда очень любили, и принять участие в концерте Всемирного филармонического оркестра. Она должна была представить оркестр и рассказать о работе фонда. Ни Криста Рот, ни сама Одри и предположить не могли, сколько соберется зрителей, концерт стал настоящим событием для всей страны! После него Одри окончательно решила для себя: если ее имя и популярность могут помочь нуждающимся детям, она сделает все, что в ее силах. Может, судьба позволила ей стать известной именно для этого — чтобы спасти как можно больше детей?.. С тех пор в ее жизни не было времени для отдыха. И сейчас с одной сумкой и двумя чемоданами она летела в Эфиопию. Рядом с ней, в соседнем кресле, сидел Роберт Уолдерс. Больше чем друг, больше чем любимый человек, «больше чем какой угодно муж». Любовь, подарившую ей счастье, заслужить было так же непросто, как и все настоящее.
…После Эфиопии, в августе того же года, она уже будет в Турции, еще два месяца спустя — в Венесуэле и Эквадоре, в феврале 1989 года в Гондурасе, Сальвадоре и Гватемале. В апреле будет ездить по заминированным дорогам Судана и умолять вождей повстанцев пропустить машины с продуктами и медикаментами в лагеря беженцев — рядовая командировка среди примерно пятидесяти других за коротких четыре года… Еще Бангладеш, Вьетнам, Кения, Сомали. Одри ездила туда, где не было ни чистой воды, ни тепла, ни еды, ни лекарств. Она видела, как люди купались в реках из сточных вод и как пили эту воду. Видела бесплодную, с глубокими трещинами землю… По разбитым дорогам, в кузовах старых грузовиков она, всегда в сопровождении Роберта, нередко рискуя жизнью, добиралась до лагерей беженцев и переселенцев, до палаточных госпиталей, посещала центры распределения гуманитарной помощи, школы, больницы. И часто на нее устремлялись страдающие глаза людей, и она слышала знакомые до ужаса слова: «анемия», «отеки», «закупорка вен». «Ручка ребенка была совершенно невесомой, — рассказывала она потом. — Я боялась случайно сломать ее… В моей жизни, в моем детстве не было ничего такого, что могло бы подготовить меня к этому. Если ребенок упадет, вы поднимите его. Все очень просто. Но там, в этом жутком месте, было даже страшно взять ребенка на руки, чтобы успокоить его. Возникало ощущение, что у вас в руках... ничего нет». Одри кормила младенцев с ложечки, отгоняла от них мух, дети постарше всегда окружали ее, куда бы она ни приехала. Она произносила несколько простых слов на их языке — и потухшие глаза вдруг оживали, в них загорался огонек интереса и радости, а исхудавшие личики озаряла улыбка — такая же открытая и счастливая, как у Одри. Она была как добрый ангел, несший надежду.
Но один Бог знает, чего все это стоило Его доброму ангелу! Ведь Одри не могла и не хотела отстраняться и защищаться от боли, которую видела… Она вбирала безмерные человеческие страдания в свое сердце, не оставляя в нем ни одного уголочка «для себя». «И да ниспадет каждая жгучая слеза человеческая в глубину твоего сердца, и да пребывает она там; не удаляй ее, пока не устранится печаль, ее родившая…» Однажды Одри осматривала центр питания и медицинского обслуживания в Африке, где умерло много детей. Увидев все своими глазами, покачнулась от внезапного приступа дурноты и чуть было не упала в обморок, но справилась и пошла к детям, которые тоже уже были обречены… «Поначалу она не хотела видеть самое худшее, — рассказывал позже Ян Мак Леод из ЮНИСЕФ. — Но потом сказала: „Но именно это я и должна увидеть“». Она должна была рассказать об этом всему миру… Это тоже было частью миссии Одри Хепбёрн, посла доброй воли ЮНИСЕФ. Отчеты, пресс-конференции, интервью, участие в многочисленных телепередачах в Англии, Канаде, Швейцарии, Финляндии, Германии, США… Ее график был таким плотным, что едва хватало времени на еду и сон. Например, прилетев из Эфиопии в США, она за один только день дала в Вашингтоне 15 интервью и втиснула между ними официальный завтрак с конгрессменами и их женами, на котором просила американцев увеличить помощь Эфиопии. Одри не упускала ни одной возможности, чтобы рассказать о том, что видела. И каждый раз журналисты готовились увидеть звезду, которая в погоне за популярностью будет разыгрывать спектакль, играть роль святой, но все подозрения в неискренности исчезали, как только Одри Хепбёрн начинала говорить. Один лондонский журналист вспоминал ее рассказ об умиравшем ребенке: «…А потом этот мальчик, который сидел и, задыхаясь, хватал ртом воздух, — Одри задохнулась и начала тяжело дышать, показывая, как он это делал, — и наконец он натянул на себя одеяло». Она сделала жест, напоминавший его движение, и ее голос ослаб, слова утратили четкость, стали невнятны, она совсем замолчала. Это было исполнение роли в самом сокровенном смысле слова.
Теперь всё в ней: ее безупречный стиль и красота, ее артистичность, дар переливать чувства в слова, ее слава, — служили делу милосердия и любви, спасали жизни. Никогда с такой ответственностью она не подписывала миллионы своих фотографий, не отвечала на письма — теперь без устали делала это ради ЮНИСЕФ: это тоже могло привлечь внимание к работе фонда. …Друзья просили Одри уменьшить нагрузку: ее самочувствие стало заметно ухудшаться. Но она не слушала — она уже составила расписание на ближайшее время, и свободного часа в нем не было. Вот лишь один день ее миссии. «Воскресенье. 20 сентября. Прибытие в Кисмайо, Сомали. Посещение центра питания в сопровождении представителей ЮНИСЕФ. Поездка для осмотра лагерей для людей, лишившихся крова из-за засухи и войны. Легкий ленч и отдых. Затем едем в опасные сельские районы под охраной вооруженного разведотряда. Это в тридцати километрах к северу. Проверяли, как налажено медицинское обслуживание, водоснабжение и санитария, поставка продовольствия и обеспечение безопасности мирных жителей. Далее до Могадишо. Встречи с особым представителем ООН, военными советниками, координаторами гуманитарной помощи. Закончила телевизионной пресс-конференцией». Во время этой поездки ее мучили боли в животе. Она терпела — только бы не сворачивать программу! Обратилась к врачу, только когда вернулась из Африки, и то спустя месяц, когда уже не помогали таблетки… Срочную операцию провели утром 1 ноября 1992 года. Раковую опухоль удалили. Но боли вернулись слишком быстро, и Одри сказали, что ей осталось жить пару месяцев… *** Уже будучи послом ЮНИСЕФ, Одри Хепбёрн снялась в своем последнем фильме, он назывался «Всегда» и рассказывал о летчике, погибшем в годы войны, а потом вернувшемся на землю в образе ангела, чтобы охранять свою невесту… Она играла ангела, встречавшего его душу на небе, после гибели. В этом фильме Одри произнесла слова, в которых словно передавала всю сокровенную мудрость, которую она обрела, пройдя свой путь сострадания и любви: «Не растрачивай свою душу на поступки, совершаемые ради себя самого, но только на то, что делается ради других». Обсудить статью в сообществе читателей журнала "Человек без границ" Подписаться на журнал "Человек без границ" Журнал "Человек без границ". При цитировании материалов ссылка обязательна. Mailto: admin@manwb.ru __________ ___ |
